Байкал — единственный в России природный объект с собственным законом. Этот закон увязан с Лесным, Водным и Земельным кодексами. С течением времени кодексы переписывались, из-за чего в законодательстве появились коллизии. Кроме того, озеро с прилегающими поселками входит в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. В экологической зоне 159 населенных пунктов Иркутской области и Бурятии, в которых проживают почти 140 тыс. человек.
• ремонта дорог.
Местные называют это «законодательной кабалой», но уезжать не хотят. Экологи убеждены, что ослаблять правовой статус Байкала нельзя — это слишком ценная территория, чтобы ею рисковать, а за защитой интересов жителей может маскироваться крупный бизнес.
Леса в Центральной экологической зоне относятся к особо защитным участкам леса. Здесь запрещены сплошные рубки, кроме случаев, когда выборочные рубки не обеспечивают замену леса, утратившего свои полезные функции. Запрещены сельское хозяйство (кроме сенокошения, пчеловодства и товарного рыбоводства) и возведение объектов капитального строительства (кроме линейных объектов и гидротехнических сооружений).
Когда принимался закон о Байкале, в нем был прописан запрет на рубки главного пользования, но разрешались прочие рубки, рассказала РБК министр природных ресурсов и экологии Бурятии Наталья Тумуреева. Действующий на тот момент Лесной кодекс подразумевал под рубками главного пользования заготовку древесины и рубки для возобновления леса. Под прочими рубками имелись в виду сплошные санитарные рубки, а также расчистка леса для строительства гидроузлов, трубопроводов, дорог и противопожарных разрывов.
В 2006 году был принят новый Лесной кодекс, концепция рубок поменялась: стали выделять сплошные рубки (они запрещаются на Байкале) и выборочные рубки (они разрешены). Под сплошными понималась полная вырубка леса с сохранением отдельных деревьев для последующего воспроизводства лесного массива или без сохранения, но с последующим искусственным лесовосстановлением. Под выборочными понималась вырубка лишь части деревьев.
«Эти разграничения между разными видами рубок размытые, непонятные. Отсюда пошли юридические несоответствия, когда условно рубка трех рядом стоящих деревьев может трактоваться как сплошная», — говорит Тумуреева.
Из-за запрета на сплошные рубки в муниципалитетах в защитной зоне не могут ремонтировать и строить дороги. «Райцентр — Баргузин — от нас в 30 км, и половину этой дороги отремонтировать не могут, — говорит жительница Бурятии Александра Пакельчук. — Эти 15 км люди едут два часа, потому что проехать невозможно, дорогу часто размывает. Автобусы из-за этого часто отменяются. А у нас все врачи в райцентре, за каждой справкой туда ездим».
По той же причине нельзя построить очистные сооружения, утверждают власти Бурятии. Местные жители пользуются выгребными ямами, которые надо откачивать, рассказала Пакельчук. Одна откачка стоит 3,8 тыс. руб., соответственно, в месяц выходит чуть больше 15 тыс. руб.
Другая проблема — кладбища. Те, что есть, заполнены, а расширить их нельзя. «На нашем кладбище хоронить уже практически нельзя, очень мало места осталось. Будем, наверное, в огороде хоронить, больше негде», — жалуется жительница Бурятии.
Кроме того, нет возможности прокладывать противопожарные разрывы в тех местах, где лес вплотную подошел к населенным пунктам.
Отдельной проблемой стали дрова — заготавливать их не разрешается, приходится возить издалека. «Я живу в Баргузинском районе, он приравнен к Крайнему Северу. Сейчас середина сентября, и мы уже топим печки. И будем топить до середины мая, такой у нас климат, — говорит жительница поселка Усть-Баргузин, член общественного совета представителей байкальских районов при главе Бурятии Галина Арсеньева. — За зиму на квартиру уходит 40–45 кубов дров. Куб сегодня стоит до 8 тыс. руб. В 2024 году я купила 40 куб. м дров по 5 тыс. руб. каждый. Всего на 200 тыс. руб.».
Ситуация с дровами действительно тяжелая, подтверждает региональный министр Наталья Тумуреева. По ее словам, некоторые жители берут кредиты, чтобы их закупать.
Однако экологи спорят — формально заготовка дров для частных нужд не запрещена. Согласно постановлению правительства № 2399, в Центральной экологической зоне запрещена заготовка древесины, за исключением заготовки гражданами древесины для собственных нужд. «В порядке выборочных рубок, которые разрешены, люди могут заготавливать дрова для себя, это не запрещено. Другое дело, что с этим происходит много злоупотреблений. На Байкале случалось так, что, например, компания берет расписки у людей, что она им привезет эти дрова, платит им, ничего не привозит, а древесину срубает и продает», — поясняет координатор программ по особо охраняемым природным территориям природоохранного проекта «Земля касается каждого» Михаил Крейндлин.
ЗАПРЕТ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Важной составляющей байкальской «правовой аномалии», как ее называют местные жители, стали запрет на перевод земель в другие категории и отсутствие права частной собственности на них. Согласно ст. 27 Земельного кодекса, в обороте ограничиваются в том числе земли, занятые объектами, включенными в Список всемирного наследия. «Но это относится к памятникам, к церквям и подобным объектам, — говорил глава Бурятии Алексей Цыденов. — Никто не думал, что в объект ЮНЕСКО включат вот такую территорию, как Байкал, со всеми прилегающими населенными пунктами, с такими землями. И теперь это все ограничено в обороте».
Кроме того, Земельный кодекс ограничивает в обороте участки в границах объекта всемирного наследия. В 1980-х годах лесоустройство проводилось «ногами», тогда не существовало спутниковых данных, описание делалось приблизительное, и в итоге при наложении на карту границы населенных пунктов и земель лесного фонда во многих случаях стали пересекаться, рассказывает Наталья Тумуреева. «Эта проблема была характерна для всей России, когда в границах населенного пункта оказались земли лесного фонда. Она решилась в 2017 году постановлением правительства № 280, так называемой лесной амнистией», — поясняет она. Постановление зафиксировало приоритет сведений в Единый государственный реестр налогоплательщиков над государственным лесным реестром и лесным планом региона России.
Но «лесная амнистия» в Центральной экологической зоне Байкальской природной территории не работает из-за специального законодательства, которое выше постановления, разъясняет Тумуреева. Соответственно, там, где фактически расположен населенный пункт, но земли по старому лесоустройству относятся к лесному фонду, запрещены рубка и любое строительство.
Еще одной проблемой жителей является отсутствие частной собственности, поскольку территория имеет статус объекта всемирного наследия ЮНЕСКО. Несмотря на то что этот статус территория получила еще в 1996 году, фактически отказывать в регистрации собственности жителям начали только в 2015 году. В республиканском Росреестре поясняли, что это было связано с отсутствием практики применения природоохранного законодательства судами (она появилась только в апреле 2015 года), а также с невозможностью определить, входит ли конкретный участок в границы объекта всемирного наследия.
В результате кто-то успел оформить право собственности на землю и может распоряжаться ею, продавать, дарить, передавать по наследству, но таких меньшинство. «Не все могли финансово позволить себе провести межевание и оформить право собственности, — рассказывает жительница Усть-Баргузина Галина Арсеньева. — В итоге участков в собственности гораздо меньше, чем в аренде».
Те, кто не успел оформить право собственности, арендуют участок у муниципалитета. Одна из жительниц рассказала, что платит за аренду своего участка площадью девять соток примерно 2,5–3 тыс. руб. в год. В итоге многие живут в собственных домах, но на арендованной земле. «Сегодня в законодательстве есть норма о том, что арендованная земля может использоваться по решению муниципалитета, то есть ее у тебя могут просто отобрать, — поясняет Арсеньева. — Соответственно, ты не можешь продать участок, потому что им не владеешь. Но и свой дом ты тоже вряд ли продашь, потому что никто не купит дом без земли».
Возникает проблема и с теми категориями населения, которым государство обязано предоставлять землю по закону, например многодетным, говорит Тумуреева: «У муниципалитета есть обязанность по выделению земельных участков, но выделить их можно в границах населенных пунктов только в аренду. Но мы даже не хотим расширять населенные пункты, мы хотим, чтобы хотя бы в границах населенных пунктов у людей была возможность строить жилье».
По словам Арсеньевой, в Усть-Баргузине в очереди на земельные участки стоят 466 семей, в том числе семьи участников военной операции.
Семья Александры Пакельчук стоит в очереди на землю как многодетная десять лет. Ту землю, на которой они сейчас живут, Пакельчук с мужем не успели оформить в собственность. «У меня четверо приемных детей, у которых папа погиб на спецоперации. Им тоже положена земля, но ничего не дают», — говорит она. Пока единственный вариант — купить землю у тех, кто до 2015 года успел оформить на нее собственность. Но, по ее словам, таких участков уже практически нет в продаже.
ОТСУТСТВИЕ РАБОТЫ И ОТТОК НАСЕЛЕНИЯ
Из-за многочисленных ограничений и правовых неувязок жизнь на берегах Байкала постепенно замирает, говорит Галина Арсеньева: «У нас всегда традиционно были две отрасли, в которых было занято все население нашего, и не только нашего, района: это рыбная промышленность и лесная. Но когда в 2015 году установили водоохранную зону по границам Центральной экологической зоны Байкальской природной территории, закрылись все предприятия, потому что в водоохранной зоне промышленности быть не должно». В 2018 году водоохранную зону существенно сократили, но предприятия уже не вернулись. Сейчас, по ее словам, у живущих на берегах Байкала большие проблемы с работой.
Мужчины в основном работают вахтовым методом по всей России, многие ушли добровольцами на военную операцию, подтверждает Пакельчук.
По данным Бурятстата, в 2024 году население Баргузинского района составляло 19,6 тыс. человек, в 2020 году (результаты переписи) — 20,3 тыс., в 2018 году — 22 тыс., в 2015 году — 22,6 тыс., в 2012 году — 23,2 тыс.
«Если полтора года назад в нашей школе были 1300 учащихся, сегодня их 940. Первых классов раньше было пять-шесть, сегодня два-три не набирается даже. Детский сад один из трех — под закрытие», — рассказывает Арсеньева.
Она уверена, что люди, живущие на Байкале, не имеют равных конституционных прав с жителями остальной России. Отвечая на вопрос, как можно было бы решить ситуацию, жительница Усть-Баргузина предлагает сократить территорию защитной зоны, либо вывести населенные пункты из ее границ, либо создать на берегах Байкала резервацию по примеру индейской в США, где государство платило бы местным жителям за проживание, а они бы поддерживали чистоту озера и убирали мусор.
«ВЕЛИКОЕ СЧАСТЬЕ И ВЕЛИКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ»
В июне 2023 года в Госдуму был внесен проект с поправками в закон «Об охране озера Байкал». Они разрешали сплошные рубки для строительства и эксплуатации селезащитных и гидротехнических сооружений, но при этом еще и гостиниц, кафе, туалетов, автомобильных дорог и так далее. В июле того же года законопроект был принят в первом чтении.
Весь следующий год законопроект лежал без движения, пока в июне 2024 года не появилась версия ко второму чтению. Она существенно отличалась от первоначальной: законопроект был расширен, в нем появились понятие частной собственности на Байкале, положение о запрете сплошных рубок, но с оговорками (в том числе разрешались сплошные рубки погибшего леса, например выгоревшего, если нельзя очистить пострадавшую территорию и заменить лес на здоровый с помощью выборочных рубок), и т.д. После этого в разное время были подготовлены еще несколько вариантов поправок к законопроекту, но пока ни одна из них так и не была рассмотрена профильным комитетом Госдумы по экологии.
В июле 2025 года правительственная комиссия по законопроектной деятельности одобрила подготовленные Минприроды поправки к законопроекту. Норма о сплошных рубках по-прежнему содержится в тексте законопроекта, предполагается, что они будут допустимы, если выборочные рубки не смогут обеспечить замену лесных насаждений.
Кроме того, планируется разрешить переводить земли лесного фонда, занятые защитными лесами, в земли других категорий для размещения гидро- и селезащитных сооружений, автомобильных дорог, объектов теплоснабжения, водоснабжения, водоотведения, газоснабжения, а также кладбищ. Поправки предусматривают, что вопросы о согласовании проекта перечня земель, на которых допускаются сплошные рубки, а также проекты документов по переводу таких земель будет рассматривать специальная комиссия.
Отдельные нормы законопроекта резко критиковали экологи и ученые. Они отмечают, что не выступают против решения проблем жителей Байкала, но уверены, что достичь этого необходимо другими способами, а существующая редакция текста поправок откроет дорогу злоупотреблениям и сильно навредит экосистеме озера. «Ни мы, ни кто-либо из известных мне экологов никогда не выступал против строительства или реконструкции очистных сооружений, реконструкции дорог и так далее. Мы не выступаем против перевода земель для строительства этих объектов, в том числе с применением сплошных рубок», — говорит Михаил Крейндлин.
Экологи предлагают сохранить существующую в законопроекте норму, которая позволяет переводить земли лесного фонда в земли других категорий исключительно для строительства инженерных сооружений, кладбищ, ремонта дорог и так далее. Согласно этой норме, сплошные рубки запрещены только на землях лесного фонда и землях Особо охраняемых природных территорий, то есть переводом в другие категории будет решаться вопрос с вырубкой деревьев под, например, очистные сооружения.
Но другую норму, разрешающую сплошные санитарные рубки для замены леса, необходимо полностью убрать, уверены эксперты. «Согласно действующему лесному законодательству, в лесах, где заготовка древесины запрещена, допускается уборка неликвидной древесины, — объясняет Крейндлин. — Принципиальная разница между ней и сплошными санитарными рубками погибших насаждений заключается в том, что при уборке древесина должна оставаться на лесосеке, а при проведении сплошных рубок может вывозиться и быть объектом сделок купли-продажи. Есть серьезные основания полагать, что снятие запрета на сплошные санитарные рубки в лесах, имеющих исключительное значение для сохранения экосистемы Байкала, станет стимулом к уничтожению здоровых лесных насаждений, например путем поджога, с целью последующего признания их погибшими и коммерческого использования древесины». «У коллег есть опасения, что этим будут злоупотреблять: под видом больного или горелого леса пилить хороший лес. Это нарушение закона. У нас в Уголовном кодексе написано: воровать нельзя, но люди этим занимаются. У нас в правилах дорожного движения написано: нельзя на встречку выезжать, но все равно едут на встречную полосу. Давайте мы правила дорожного движения вообще не будем писать? Или все-таки мы будем принимать законы, как правильно жить?!» — говорил РБК глава Бурятии, отмечая, что в законопроекте прописана многоступенчатая технология принятия решений с участием природоохранных органов и правительственной комиссии.
Что касается пересечения границ населенных пунктов с землями лесного фонда, то здесь необходимо выполнить поручение президента России, которое он дал в 2017 году, полагает Крейндлин. В нем поручалось правительству подготовить изменения в законодательство, обеспечивающие перевод земель лесного фонда в земли населенных пунктов по фактической на тот момент застройке. Переводить земли по состоянию застройки на сегодняшний день неправильно, потому что было много случаев незаконной стройки на землях лесного фонда и это фактически узаконит нарушение законодательства, считает он.
После того как ЮНЕСКО в 1996 году признала Байкал объектом всемирного наследия, представители организации неоднократно просили Россию решить проблему с Байкальским целлюлозно-бумажным комбинатом (БЦБК), который загрязнял озеро, вспоминает в разговоре с РБК постоянный представитель России при ЮНЕСКО с 1993 по 1998 год Михаил Федотов (сейчас глава кафедры ЮНЕСКО по авторскому праву НИУ ВШЭ). В противном случае ЮНЕСКО вынуждена была бы включить Байкал в черный список — список объектов всемирного наследия под угрозой. «И мы все, естественно, бились за то, чтобы не попасть в этот позорный список», — поясняет он. В итоге комбинат был закрыт в 2013 году.
Сейчас Россия должна выполнять все те обязательства, которые она взяла на себя в соответствии с Конвенцией по охране всемирного культурного и природного наследия, подчеркивает Федотов, не допуская ослабления правовой защиты Байкала. «Надо понимать, где реальные нужды живущих там людей, а где интересы крупного и среднего бизнеса. Потому что я на своем опыте знаю, что очень часто бывает так, что за выступлениями жителей стоят интересы совершенно других людей», — пояснил бывший глава президентского совета по правам человека Михаил Федотов.
С другой стороны, необходимо обратиться в ЮНЕСКО за консультацией, полагает Федотов. «Мой совет — обратиться к ЮНЕСКО со словами: «Подскажите, что могут предложить ваши эксперты для того, чтобы решить эту проблему?» В Центре всемирного наследия есть такие эксперты, и ЮНЕСКО всегда поможет с решением таких проблем, потому что она заинтересована в том, чтобы объекты культурного и природного наследия находились в максимально хорошем состоянии», — говорит он.
Самое главное — искать решение «байкальской аномалии», при этом такое, чтобы оно было win-win, подчеркивает Федотов. «Но если вы живете на территории объекта всемирного наследия, то вы должны понимать, что это, с одной стороны, великое счастье, а с другой стороны, это великая ответственность», — заключает он.
0
25.00
